Fr Fr

Глава 1. Внешняя политика - Оборона

Громыко Алексей
11 ноября 2017

"Россия и брекзит"

Из необычного неологизма брекзит превратился в 2016 г. для россиян, как, впрочем, для многих других народов, в понятный и широко обсуждаемый термин. Грядущий выход Великобритании из Европейского союза давно перестал быть уделом специалистов в области британских исследований. Брекзит стал многослойным явлением, далеко перешедшим границы одной страны. Оно оказалось прочно встроенным в контекст общеевропейского феномена под названием популизм, замешенный на евроскептицизме. Более того, дело не ограничилось Европой. Популистскую эстафету у этого события перехватили США после президентских выборов в ноябре 2016 г. В результате брекзит привел не только к повсеместным дискуссиям о будущем Евросоюза, но затем стал отправной точкой для размышлений и споров о положении дел во всей Евроатлантике.

Вначале несколько слов о брекзите как о дальнейшем политическом процессе. 17 января 2017 г. ситуацию несколько прояснило выступление Т. Мэй, в котором она изложила 12 приоритетов своего правительства в скорых переговорах с Брюсселем (концевая сноска 1). Рефреном выступления послужил постулат о «глобальной Британии», которой, по убеждению премьер-министра, станет ее страна после выхода из состава Евросоюза. В реальности Лондон ждет мучительная череда бесчисленных переговоров, в которых у него, похоже, козырей меньше, чем у другой стороны.

В первую очередь должен состояться юридический «развод» с ЕС, на что уйдет порядка двух лет. Одновременно головной болью Уайтхолла (концевая сноска 2) станут переговоры о создании зоны свободной торговли (ЗСТ) между Соединенным Королевством и Евросоюзом. Также уже ясно, что для брекзита не подойдет «скандинавская модель». Стоит и проблема модальностей отношений ЕС и Британии после оформления «развода» и до заключения соглашения о ЗСТ. Следующая задача для Лондона – провести переговоры о вступлении во Всемирную торговую организацию (ВТО), в которую она попала как «часть» Евросоюза. Наконец, Лондону предстоит заключить двусторонние договоры о ЗСТ с 53 государствами, которые имеют соответствующие соглашения с ЕС. Мало кто сомневается, что это будет невозможно ко времени «развода» весной 2019 г.

Всю эту титаническую работу придется вести новому министерству международной торговли под руководством Л. Фокса, бывшего министра обороны Великобритании. Для этого понадобятся сотни специалистов по ведения подобных переговоров. При этом их дефицит налицо, что продемонстрировала громкая отставка в начале 2017 г. постоянного представителя Соединенного Королевства при ЕС сэра Айвана Роджерса. В своем письме сотрудникам представительства, информирующем коллег о принятом решении, высокопоставленный британский госслужащий предупредил о ряде опасностей на пути будущих переговоров (концевая сноска 3). Последствия этой ситуации другой британский специалист охарактеризовал так: «Чем больше времени потребуется британскому правительству для завершения этих многочисленных переговоров, тем больше экономика страны будет страдать из-за неопределенности» (концевая сноска 4).

Все прошедшее время в России с большим интересом следили за развитием ситуации. И вызвано это было далеко не праздным любопытством. Россия оказалась в первые десятилетия XXI в. в гуще изменений под названием «становление полицентричного миропорядка». Она превратилась не только в активного субъекта этого процесса, но и в объект политики со стороны «коллективного Запада». Его наиболее крупные игроки постарались сделать все возможное, в том числе с помощью военной силы, для консервации своей привычной роли лидеров и главных бенефициаров неолиберальной модели глобализации и системы глобального регулирования во главе с США.

Брекзит, ставший нарицательным понятием, обозначающим силу центробежных процессов внутри западных структур, имеет как косвенное, так и прямое отношение к интересам России. Речь идет далеко не только об экономических или каких-либо других меркантильных интересах Москвы, хотя и о них тоже. Крупные экономические неурядицы в Соединенном Королевстве невыгодны определенной части российского бизнеса, а кризис в Евросоюзе – значительной части экономики России, товарооборот которой с ЕС и сейчас составляет немалые 44%. Но речь идет о намного большем – о состоянии среды международных отношений, в которых Россия является одним из немногих государств, наделенных глобальной ответственностью. С этой точки зрения, нашей стране по большому счету невыгодна дестабилизация Запада в целом, ведь это негативным образом сказывается на дисфункциях всей системы глобального регулирования.

Сказанное не означает, что брекзит не имеет для России свои положительные стороны. Ведь достаточно странно слышать от некоторых европейских коллег упреки в том, что Москва не способствует нормализации ситуации в Евросоюзе или что она якобы заинтересована в развале ЕС. Они забывают о том, что эта организация, как и большинство ее стран-членов, развязали в последние годы против России санкционную и пропагандистскую войну. Спрашивается, если наши западные партнеры сделали столь много с целью ухудшить как внутреннее положение, так и международные позиции нашей страны, почему они не ожидали бы от нее схожих действий?

Но такие упреки беспочвенны. Во-первых, шаги, ведущие к ухудшению отношений между Россией и Западом, предпринимались последним, и санкции здесь – наиболее яркий пример. Во-вторых, Москва многократно заявляла о том, что готова к конструктивному диалогу и решению проблем за столом переговоров и с учетом интересов друг друга. В-третьих, российское государство все последние годы продолжало лоббировать крупные экономические проекты, которые выгодны нашим европейским партнерам, например «Северный поток-2», «Южный поток», строительство атомных электростанций и др. И всякий раз наталкивалась на противодействие, в основном наднациональных структур ЕС и отдельных его стран-членов, причем на противодействие, вызванное сугубо политическими мотивами.

Положительные стороны брекзита для России заключаются не в ее выдуманном стремлении развалить Евросоюз. Даже самым «креативно мыслящим» западным средствам массовой информации не пришло в голову искать в брекзите «российский след». Брекзит – внутреннее дело в первую очередь Великобритании, и затем Евросоюза. Другим странам и организациям оставалось лишь наблюдать. Исход голосования на британском референдуме в июне 2016 г. – следствие сугубо внутренних проблем развития как Туманного Альбиона, так и сбоев в модели развития и управления ЕС.

Плюс же для России состоит в том, что брекзит, надо надеяться, стал отрезвляющим моментом, который может привнести во внутреннюю и внешнюю политику и Британии, и всего регионального объединения прагматизм и стратегическое мышление. Последнее же подсказывает, что навязывание России нового издания «холодной войны» – вредный и опасный проект, наносящий урон всем сторонам.

Уверен, что брекзит стал стратегическим просчетом английского политического класса, по крайней мере, его части. Теперь Британия долгое время будет обременена неопределенностью и в сфере геополитики, и в сфере экономики. Но для ЕС брекзит совсем не обязательно должен стать началом его конца. Напротив, если соответствующие уроки будут выучены, вполне возможно, что, «сбросив груз» британского евроскептицизма, как и жесткой антироссийской риторики, Евросоюз станет более здравомыслящим и перестанет рассматривать весь мир в качестве потенциальной «евросферы» для своего освоения. Глобальная стратегия, обнародованная Ф. Могерини несколько дней спустя после проведения референдума в Британии, дает на это некоторую надежду (концевая сноска 5). Это относится к записанным в этом документе положениям о «принципиальном прагматизме», «стратегической автономии» и взаимовыгодным отношениям между различными региональными интеграциями.  

Сноски:

1. The government’s negotiating objectives for exiting the EU: PM speech. Lancaster House, 17 January 2017.

2. Нарицательное обозначение британского правительства по названию одноименной улицы в центре Лондона.

3. http://www.bbc.com/news/uk-politics-38503504

4. Charles Grant. Theresa May and her six-pack of difficult deals. Insight. 28 July 2016. Centre for European Reform. 5. Shared Vision, Common Action: A Stronger Europe. A Global Strategy for the European Union’s Foreign and Security Policy. June 2016.