Происходящие в 2017-2018 гг. события в Дагестане журналисты называют самой крупной трансформацией Кавказа после чеченских войн и даже «сицилийским разгромом кланов». Действительно, уже происшедшее и по сей день происходящее впечатляет.
Зимой 2018 г. в Махачкале были задержаны и этапированы в Москву сразу семь высших руководителей республики, включая исполняющего обязанности премьер-министра Абдусамада Гамидова, вице-премьеров Шамиля Исаева и Раюдина Юсуфова, вместе с ним Москву был отправлен и министр просвещения. Были задержаны бывший мэр Махачкалы Муса Мусаев, главный архитектор города Магомедрасул Гитинов. Всех их обвинили в превышении полномочий, в результате чего республике был нанесен крупный материальный ущерб (концевая сноска 1). Собственно говоря, речь шла об элементарной коррупции и хищениях в больших размерах средств из республиканского бюджета.
Отставки и задержания в высшем и среднем звеньях республики продолжились и стали рутинным явлением. Так, в июле 2018 г. был арестован уже бывший министр здравоохранения Танки Ибрагимов. При его руководстве занимающиеся торговлей медикаментами четыре местные компании были заподозрены в картельном сговоре, в результате чего их доходы превысили 4 млрд руб.
В конце июля 2018 г., отчитываясь о проделанной работе перед президентом Российской Федерации Владимиром Путиным временно исполняющий обязанности главы республики Владимир Васильев доложил, что уже задержано более 200 чиновников, обвиняемых в «нарушении антикоррупционного законодательства». Основной удар приходится на силовые структуры (МВД), медицину и образование, где обнаружилось наибольшее количество коррупционеров. (Здесь уместно напомнить о вышедшей в Москве еще в 2005г. брошюре «Коррупция в силовых структурах Дагестана», в который приводились сотни фактов того, что представляют собой эти структуры, которые, как понятно используют в своих интересах различные местные политические, клановые силы (концевая сноска 2).
Собственно говоря, «дагестанская коррупционная болезнь» есть часть общероссийской «эпидемии». Однако в республике она приняла невиданные масштабы, что во многом обусловлено политическим, можно сказать, этнополитическим и клановым устройством тамошней системы власти. В трехмиллионном Дагестане проживает 30 народов, крупнейшими из которых являются аварцы (29%), даргинцы (16,9%), кумыки (14,8%), лезгины (13,2%) (концевая сноска 3). (Можно встретить и иные данные, на порядок цифр останется примерно таким же.) В советские времена во власти неизбежно присутствовали представители крупнейших этносов, точнее их кланов, между которыми соблюдался достаточно устойчивый консенсус. К тому же, и это самое главное тоталитарный режим жестко контролировал ситуацию в республике. Главным «надзирателем» был второй секретарь обкома КПСС, русский, не связанный родственными отношениями с локальными элитами. Тот же принцип действовал в остальных «этнических субъектах» СССР, включая союзные республики. Система была эффектной и десятилетиями обеспечивала подчиненность национальной периферии Москве и внутриполитическую стабильность советского государства.
После распада Советского Союза в северокавказских субъектах Российской Федерации ситуация резко меняется, этнический фактор становится одним из наиглавнейших, в значительном смысле самодостаточным. В 1990 е гг. «полиэтническая структура Дагестана превратилась в определяющую матрицу политического процесса. … мобилизация сил в республике… происходила на основе идентичностей, базирующихся на традиционных этнокультурных связей» (концевая сноска 4).
Абсолютизация этнокланового фактора оказывалась все более существенной на фоне ослабления власти федерального центра, не способного контролировать обстановку на местах. Это усугублялось чеченскими войнами и активностью исламистской оппозиции, с середины 1990х превратившуюся в самостоятельную, пользующуюся поддержкой из-за рубежа силу. К тому же, едва ли ни каждый крупный клан имел поддержку на федеральном уровне – в лице представителей этнических диаспор, обретших взаимовыгодные связи с федеральными чиновниками, в том числе кремлевскими.
Все это приводило к превращению местной политики в непрерывную цепь межклановых соглашений и разборок. Отсюда постоянная угроза нестабильности, повод для популярности и активности исламистов, в том числе их экстремистского крыла. С учетом того, что ситуация в крупнейшей республике Кавказа негативно сказывалась на соседях, федеральный центр рано или поздно должен был начать наведение здесь порядка.
Как однажды заметила специалист по региональным проблемам Наталья Зубаревич, на Кавказе «Кремль считает не рубли, а риски». Однако Москва считает и рубли, поскольку федеральные дотации Дагестану в 2018 г. возросли на 6,6 млрд. руб., составив 59 млрд руб. и республика остается крупнейшим дотационным регионом (концевая сноска 5).
Назначение Васильева
Раздражение федерального центра дагестанскими элитами накапливалась. Сами же клановые элиты, похоже, этого не ощущали, и им казалось, что Москва продолжает смотреть на их «проделки» сквозь пальцы и не расположена к решительным переменам. Однако местные политики и клановые вожди просчитались. В октябре 2017 г. временно исполняющим обязанности главы Дагестана был назначен Владимир Васильев, посторонний человек, варяг, никоим образом, не связанный с местными клановыми интересами. Такой ход федеральной власти был закономерен и вполне ожидаем.
В Дагестане же к назначению Васильева местная политическая и бизнес верхушка оказалась не подготовлена. Пользуясь русской пословицей ее члены не успели, да и не захотели «прятать концы вводу», очевидно веря, что приход путинского наместника в конечном счете явится очередной политической кампанией, этакой демонстрацией кремлевского недовольства, и не более того. И, как минимум, они не приняли во внимание личность человека, который был направлен в Дагестан.
Поставленный «генерал-губернатором» Дагестана Владимир Васильев (1949 г.р.) – человек незаурядный. Дослужившись в силовых структурах до чина генерал-полковника, он занимал в российской политической иерархии множество позиций – депутата, председателя комитета Госдумы по безопасности, заместителя секретаря Совета безопасности и пр. Уроженец подмосковного г. Клин Васильев выходец из смешанной семьи – его мать русская, отец – казах, отсюда отчество – Абдуалиевич, которое для кого-то может символизировать его связь с мусульманством. В коррупционных скандалах не замечен. (Добавлю, что при редких случаях личного общения с ним, бросалась в глаза его интеллигентность, улыбчивость, последнее подтверждается его многочисленными фотографиями.) Однако по свидетельству коллег Васильев отличается жесткостью при принятии решений. Именно такой человек и нужен для разрулирования ситуации в Дагестане.
Однако одного «варяга» было недостаточно. На помощь Васильеву федеральный центр направил многих других «чужаков», которые и должны были составить его главную опору. Новым прокурором Дагестана был назначен Денис Попов, до того работавший в Хакасии (об этом назначение говорили еще в ноябре 2017г. но тогда на это мало кто обратил внимание). Назначение Попова дагестанский парламент одобрил за 25 минут. В феврале 2018 г. на должность главы дагестанского правительства был прислан бывший министр экономики Татарстана сравнительно молодой (1978г. рожд.) Артем Здунов. Летом того же года начальником Управления налоговой службы стал другой «гость» из Татарстана Газимур Апсалямов, которого сопровождала целая команда татарстанских специалистов. Эти и другие новые назначение укладываются в высказанное Васильевым соображение о необходимости «убрать прослойку между бюджетом и людьми». (Является приход на дагестанскую площадку татар-мусульман частью заранее задуманного плана, одной из задач которого является стремлением не обидеть местных верующих, сказать не берусь. Скорее всего, здесь прежде всего сыграло свою роль, что татарстанские чиновники имеют богатый и в целом успешный опыт отношения с федеральным центром.)
Интересно, что крутые перемены в политической системе практически никак не сказались на активности дагестанских исламистов. Их активность в силу целого ряда обстоятельств, включая переезд многих из них на Ближний восток, заметно снизилась, и носит преимущественно эпизодический характер. Отметим также и тот факт, что в сложившейся ситуации власть, как и исламская оппозиция, выступает за социальную справедливость, тем самым как бы девальвируя религиозную форму социального протеста. Ислам «молчит», правда, неизвестно, сколько времени его «молчание» будет продолжаться.
Итоги дагестанской эпопеи
Окончательные итоги подводить пока рано. Перемены и перестановки во властных структурах будут продолжаться (если, конечно, федеральная власть внезапно не сочтет местную «перестройку» законченной). Да, общественно-политической климат в республике меняется в лучшую сторону. Однако думать, что эти перестановки полностью "отменят" этноклановый характер системы я бы не стал. Клановость, равно как и фактор этнической принадлежности остается неотъемлемой чертой дагестанского общества. От клановости невозможно избавиться, даже с помощью «варягов», многие из которых, что известно еще по советскому опыту, могут постепенно «дагестанизироваться», становясь неформальными членами той или иной клановой группировки.
Идеальным вариантом может стать создание в Дагестане некой гибридной системы, в которой будет учитываться традиционная специфика, но которая в то же время не окажется доминирующей. Возможно ли такое в принципе, сказать крайне сложно. Так же как сложно предугадать как будет продолжаться борьба с коррупцией, которая давно стала системной не только в Дагестане, но и во всей Российской Федерации.
1. Например, Муса Мусаева уступил в пользование некоему коммерсанту участок 17,5 га в Махачкале за 1,1 млн руб. который был оценен в 81 млн. Ущерб, причиненный дагестанской столице Магомедрасулом Гитиновым, составил 4 млн руб.
2. Коррупция в силовых структурах Дагестана (по данным СМИ 2003-2004), Информационное агентство REGNUM, Москва, 2005.
3. fb.ru/article/250237/natsionalnosti-dagestana-po-chislennosti-spisok
4. Э.Ф. Кисриев. Ислам и власть в Дагестане. Москва. ОГИ, 2004. С. 48.
5. https://onkavkaz.com/articles/4396-dagestan-i-chechnja-snova-v-chisle-krupneishih-poluchatelei-dotacii-iz-federalnogo-byudzheta-v-.html
Fr
