В глазах мирового сообщества Чечня сегодня ассоциируется с Рамзаном Кадыровым. Перефразируя известную строфу поэта Владимира Маяковского можно сказать, что «мы говорим Чечня — подразумеваем Кадыров, мы говорим Кадыров, подразумеваем Чечня» (концевая сноска 1). Заняв пост премьера-министра в 2005г. и став президентом в 2007-м, Рамзан Кадыров создал режим персональной диктатуры, самый жесткий на территории Российской Федерации. Этот режим нередко квалифицируется как тоталитарный. Такая дефиниция мотивируется тем, что Рамзан (концевая сноска 2) стремится держать под строжайшем контролем не только общество, но личную жизнь каждого человека. Кавказовед Екатерина Сокирянская называет Чечню «тоталитарным анклавом с сильным культом личности лидера» (концевая сноска 3).
Насколько режим соответствует политической культуре чеченского общества, его традициям, сознанию? Режим личной власти чеченской политической культуре чужд. На протяжении всей своей истории чеченское общество оставалось конгломератом, сложенным из локальных, родовых и религиозных группировок — тейпов и вирдов, и основой его был консенсус между ними. Участник кавказских войн российский генерал, историк и литератор Милентий Ольшевский (1816-1895) писал, что у чеченцев «не было ни князей, ни старшин или почетных людей, пользующихся особыми правами и преимуществами или облеченных властью» (концевая сноска 4). Аналитик Анна Зелькина отмечает, что «понятие единой сильной власти было им абсолютно чуждо» (концевая сноска 5). Авторитетный чеченский общественный деятель Мавлит Бажаев отмечает, что чеченцы «всегда будут помнить обиды… прежде всего по отношению друг к другу. Каждый клан будет тянуть в свою сторону…» (концевая сноска 6). Апологет чеченской традиции чеченский политик и мыслитель Хож-Ахмед Нухаев писал, что «стройная система родоплеменных институтов на всех уровнях охраняет свободу каждого входящего в нее индивида от возможности произвола верховного властителя» (концевая сноска 7). Таким чеченское общество было и в советские времена, и после распада СССР. Его не разрушил даже обусловленный сепаратистским движением политический раскол, когда, представители одного тейпа или клана, несмотря на родственные связи, оказывались по разную сторону баррикад.
Конечно, клановую принадлежность не стоит абсолютизировать, но ее нельзя игнорировать. Каждый чеченец знает к какому тейпу он принадлежит, хотя и может упомянуть, что клановость — «пережиток прошлого».
Клановость при Рамзане
Клановость при Рамзане сохраняется, и ее можно назвать «неоклановостью», которая строится, с одной стороны, на принадлежности к его семье, к близким ему людям, выходцам из его родных мест, но с другой, — на личной верности Рамзану и зависимости от него. Сложно делать строгие статические выводы о том, кто из нынешнего руководства и чиновничества Чечни является родственником Рамзана или его односельчанином. По некоторым данным, из 73 депутатов парламента Чеченской республики и ключевых деятелей администрации, включая правительство, 19 человек являются его родственниками и 14 односельчанами (концевая сноска 8).
То же самое присуще всем авторитарным режимам, в которых существуют «большие семьи», непотизм и прочее, что характерно и для постсоветского пространства, и для мусульманского мира. «Ближний круг» с соответствующей ему атрибутикой присутствует и в России, частью которой Чечня и является.
В Чечне «новая клановость» вступает в противоречия со «старой». Влияние «традиционных» кланов ограничено, если они оказываются за рамками рамзановской группы, тем более, если они вступают в соперничество с ним. Самый показательный пример тому схватка Рамзана с братьями Ямадаевыми. Род (клан) ямадаевых, как и кадыровых принадлежат к одному из самых многочисленных и влиятельных тейпов Бено (Беной). Братья Ямадаевы претендовали на более весомое положение, в чем убеждали своих московских покровителей. На заглавное участие в руководстве Чечней претендовал депутат Госдумы Руслан Ямадаев, который «намекал» на то, что он способен стать ее главой. Однако достичь своих целей ямадаевскому клану не удалось, в ходе борьбы за власть лидеры кланы — Руслан, Джабраил, Сулейман (Сулим) Рамзаном были уничтожены. Судьба Ямадаевых послужила серьезным уроком для прочих потенциальных соперников и просто критиков Рамзана.
Такая расправа над соперниками оказалась возможной в первую очередь благодаря поддержки Рамзана в Москве. Отсюда вопрос: смог бы Рамзан без такой поддержки продержаться у власти? Вопрос можно и перефразировать. Что случилось бы, если бы Чечня вдруг стала самостоятельным государством? Думается, в этом случае ситуации сохранить свою власть Рамзану не удалось. Звучит парадоксально, но, как заметил чеченский исследователь Таймаз Абубакаров, «если бы Дудаев хотел просто власти над чеченской территорией и ее ресурсами, он не только не стал бы отделяться от России, а, напротив, стал бы таким ревностным хранителем ее целостности…» (концевая сноска 9). В этом контексте Кадыров сопоставим с Дудаевым, однако действовали они в разных ситуациях, даже эпохах. Дудаев хотел формальной независимости, Рамзан добивается самостоятельности неформальной, и у него это получается.
Чеченский сепаратизм
Чечня остается особым регионом Российской Федерации. Во-первых, потому, что она — единственный субъект РФ, где сепаратизм состоялся, что привело к продолжавшимся почти 10 лет двум войнам, итогом которых стала не победа федерального центра, но фактический компромисс между российской властью и сепаратистами. Мир был достигнут в результате компромисса Москвы и умеренного сепаратистского крыла, которое опасалось усиления религиозных экстремистов и ослабления собственных, более сдержанных позиций. Это умеренное крыло представлял муфтий мятежной Ичкерии Ахмад-хаджа Кадыров, отец Рамзана.
Возникают ассоциации чеченского сепаратизма с действовавшим в конце 20х годов прошлого века басмаческим движением, целью которого был выход из СССР и создание в Туркестане, пользуясь нынешней терминологией, исламского государства. Война с басмачами закончилась после того, как советская власть привлекла на свою сторону многих басмаческих вождей (полевых командиров), дав им посты — от председателей колхозов, до секретарей райкомов коммунистической партии и чиновников в советской администрации.
Во-вторых, экономической основой между особых отношений Грозным и Москвой являются колоссальные федеральные финансовые субсидии, которые и обеспечивают жизнедеятельность Чечни. Общую величину финансовой помощи федерального центра Чечне подсчитать не просто. Так в 2017 г. ей было выделено дотаций на сумму 40,4 млрд руб. Кроме того, Чечня получила 16 млрд руб. как дотацию, предназначенную для «сбалансирования бюджета» и еще 24 млрд руб. на «выравнивание бюджетной обеспеченности». Чеченский бюджет на 85% формируется безвозмездными государственными дотациями (концевая сноска 10) (в 2018 г. дотационная помощь была сокращена на 3 млрд). При этом Рамзан неоднократно повторял, что этих сумм недостаточно и просил (точнее, требовал) дополнительную «помощь», в частности, для завершения разминирования территории, а также для других проекты.
В-третьих, между Рамзаном Кадыровым и Владимиром Путиным сохраняются личные отношения, о которых существуют разного рода домыслы. Известно, что в первое время после своего прихода к власти в качестве премьера Рамзан имел непосредственный доступ к президенту РФ, минуя все инстанции.
После гибели в мае 2004 г. в результате теракта отца Рамзана состоялась первая эмоциональная встреча последнего с российским президентом, после которой у Владимира Путина возникло чувство доверия к молодому человеку. Известно, что Путин всегда высоко ценил хорошие личные отношения между политиками.
Рамзан оправдал надежды президента России, «железной рукой» наведя порядок в Чечне, что после двух войн было не так просто. Рамзан называет себя «солдатом Путина», многократно повторял, что Путин должен быть пожизненным президентом России. И он честен в этих своих заявлениях. Ярким свидетельством доверия Путина к Рамзану стало отправка в 2018 г. в Сирию чеченского батальона военной полиции.
Отношения взаимного доверия между президентом страны и главой одного из ее субъектов способствовали поддержанию неформального особого статуса Чечни и особого положения в Рамзана в иерархии российского истеблишмента. Став президентом он, не считая мэров Москвы и Санкт-Петербурга, прочно вошел в первую сотню (даже полусотню) российских политиков.
Претензии Рамзана Кадырова выходят за рамки Чечни
Ему хотелось бы позиционировать свой особый статус на Северном Кавказе. Однако быть региональным лидером он не может хотя бы силу этнического фактора — его признание «общекавказским вождем» воспринималось бы как превосходство чеченцев над остальными народами. Кроме того, местные кавказские кланы никогда не поступились влиянием в своих республиках. Они имеют дело непосредственно с Москвой, и в посреднике не нуждаются. У Чечни периодически возникают сложности на границах с ее соседями — Ингушетией и Дагестаном. Да и вообще отношение к чеченцам в соседних республиках, неоднозначное.
Особо не настаивая на своем лидерстве на Северном Кавказе, Рамзан видит себя одним из главных авторитетов российской уммы. Здесь он добивается немалых успехов. Рамзан Он проводит многочисленные международные религиозные конференции и встречи, оказывает финансовую помощь при ремонте и реставрации старых мечетей и строительстве новых. С ним стремятся поддерживать хорошие отношения многие муфтии, которые делают это уже хотя бы по той причине, что он близок к президенту Путину.
Рамзан заметен в роли защитника ислама от чиновничьих нападок, включая запреты на религиозную литературу. В 2015 г. в одной из мечетей на Дальнем Востоке правоохранительными органами была изъята брошюра «Мольба к Богу», в которой цитировались коранические суры, включая первую суру аль-Фатиху. Южно-Сахалинский суд признал брошюру экстремистской, запретил ее, сославшись именно на коранические аяты. Запретов на исламскую литературы имели место и раньше, несмотря на возмущения мусульман. На этот раз против судейского решения (некомпетентного, да и просто глупого) решительно выступил Рамзан, раскритиковавший его авторов, публично назвав их шайтанами, которые провоцируют межрелигиозную и межнациональную вражду. В результате начатой им кампании решение суда было отменено. Позже, в октябре того же года президент Путин внес в Государственную Думу законопроект о запрете считать экстремистскими священные тексты мировых религий, который и был ею немедленно одобрен. Авторитет Рамзана в мусульманском сообществе возрос.
Активно выступая на российском «исламском поле», Рамзан предпринимает усилия по утверждению своего авторитета также в мусульманском зарубежье. Он регулярно встречается с высокого ранга местными политиками, в особенности из стран Персидского залива, представляя себя и как мусульманина со своими собственными взглядами, и как главу Чеченской республики и естественно, как представителя России. В ноябре 2018 г. он встречался с королем Бахрейна, пригласил в Чечню наследного принца Абу Даби Мухаммада бен Заид ан-Нахайана. Известно его высказывание, что отношения между Чечней, Россией и ОАЭ развиваются.
Как представитель России и мусульманской уммы Рамзан занимает негативную позицию по отношению к Западу, при каждом удобном случае повторяя, что главные угрозы исламу и России исходят именно оттуда. Вспомним хотя бы состоявшуюся в январе 2015 г. в Грозном демонстрацию «Любовь к пророку Мухаммаду и протест против карикатур». За несколько дней до этой демонстрации в Париже произошел унесший 12 жизней теракт против сотрудников журнала «Шарли Эбдо», опубликовавшего карикатуры на пророка. Однако на шествии в Грозном, собравшим по разным данным от 350-ти до 800 тыс. человек, осуждался не терроризм, а Запад, где допускаются оскорбления исламских святынь.
Как и российские пропагандисты, Рамзан и люди из его окружения неустанно повторяют, что исламистский экстремизм и его группировки являются детищем и инструментов западных спецслужб.
Внешнеполитические активность Рамзана простирается и за пределы мусульманского мира. Он обещал направить 75 тыс. бойцов на Украину и даже захватить Киев, однажды заявил, что готов продавать оружие Мексике, выступил в поддержку независимости Шотландии и Уэльса. Все это выглядит достаточно комично, зато подобные «эскапады» дают ему возможность оставаться на слуху мирового сообщества. Есть мнение, что в 2017 г. он был вторым после Путина по частоте упоминаемости в мировых СМИ российским политиком.
Вместе с тем Рамзан — единственный член российского истэблишмента, которому дозволяется критиковать внешнюю политику РФ. В 2017 г. в связи с мусульманскими погромами в Бирме он выразил несогласие с позицией Москвы, которая с пониманием отнеслась к подавлению бирманским правительством мусульманских волнений, солидаризировавшись таким образом с точкой зрения по этому вопросу КНР (Пекин обвинил в нагнетании обстановки исламских экстремистов). Во многих мусульманских странах в этой связи состоялись протестные акции. Многочисленный митинг - местные власти называли 1 млн участников — прошел и в Грозном.
Однако такая фронда не поставила под сомнение лояльность Рамзана Кремлю. Поведение Рамзана не означало вызов Путину. Правила «чеченско-кремлевской игры» нарушены не были.
Эти правила вообще нарушаются крайне редко, поскольку Рамзан, во-первых, понимает допустимые пределы своей, скажем, «автономности», а во-вторых, знает, что в российском обществе, среди политиков он не пользуется большой симпатией. Его воспринимают как некую неизбежность, как «любимца Путина», с которым тот не может расстаться.
Излишняя самостоятельность чеченского главы особенно раздражает силовиков, которые, из-за неформальных отношений Рамзана с Путиным, не могут, не имеют права поступать в отношении уроженцев Чечни так же, как они обращаются с остальными российскими гражданами. Известно немало эпизодов, когда нарушивший законы чеченец избегал наказания только потому, что он, его родственники входят в «ближний круг» Рамзана. И выходцы из этого круга, чувствуя свою безнаказанность, вели себя в России вызывающим образом. Правда, в последние годы такого рода дерзости случаются несколько реже, поскольку Кремль все более раздражены выходками чеченских правонарушителей. Ярость силовиков вызвала произошедшая в 2015 г. история, когда ставропольская полиция приехала в Чечню, чтобы арестовать местного преступника. Рамзан тогда заявил, что никто не имеет права вторгаться в суверенную Чечню и приказал своим полицейским открывать по пришельцам откуда бы они ни явились, даже если из Москвы «огонь на поражение» (концевая сноска 11). Это заявление Рамзана вполне можно считать показателем того, как он воспринимает место его Чечни в составе Федерации. В нем заключена уверенность в ее «почти суверенности». Мой коллега с Северного Кавказа заметил, что «Рамзан добился для Чечни больше независимости, чем сто дудаевых». Вспоминается «план Немцова» о возможности раздела Чечни на Северную, российскую и Южную, независимую части. В каком-то смысле Рамзан этот проект реализовал, сделав единую Чечню одновременно и российской, и независимой.
В 2016 г. Рамзан рискнул проверить отношение к себе Путина. В канун своего переназначения на пост главы Чечни он заявил, что готов уйти. Понимая, что у Путина ему альтернативы нет, Рамзан, видимо, хотел, чтобы попросили его остаться, подтвердив тем самым исключительность его авторитета. Переназначение состоялось, однако без особых уговоров, и прошло достаточно буднично.
В 2019 г. Чечня вновь подтвердила свой особый статус, потребовав у Газпрома списать с ее жителей 9 млрд руб. долга за поставки природного газа. В этой связи ее министр по национальной политике, внешним связям, печати и информации Джамбулат Умаров заявил, что республика набрала долг в те годы, когда там шли боевые действия, и чеченский народ не виноват, что именно его выбрали, «чтобы построить на ее [России] территории террористический анклав. «Чеченский народ не должен платить за тот газ, который непонятно вообще поступал или не поступал» (концевая сноска 12). Понятно, что голосом чеченского министра говорил Рамзан Кадыров.
В апреле того же года уже сам Рамзан рассуждал возможности списания долгов куда мягче. «Во всем мире существует практика прощения долгов, в том числе межгосударственная <...> Мы знаем, что наша страна простила многим государствам старые долги. И этот жест доброй воли всеми принимается положительно. Чечня и ее народ надеются, что в силу сложившихся особых обстоятельств государство и компания пойдут им навстречу» (концевая сноска 13).
По мнению министра по делам Кавказа Сергея Чеботарева главной причиной задолженности по оплате газа, которая во всем северокавказском регионе превышает 120 млрд руб. Является теневая экономика. «Подпольные предприятия, будь то кирпичный, нефтеперерабатывающий завод или теплица, работают нелегально, но при этом потребляют газ и свет. А плата за энергоресурсы перекладывается на население и официально работающие предприятия и организации», — сказал Чеботарев. Министр назвал эту цифру «зашкаливающей», отметив, что ликвидация подпольных предприятий, которые незаконно потребляют ресурсы, позволит сократить объемы энергопотерь (концевая сноска 14).
Долг Чечни в размере 9 млрд руб., однако, в итоге списали, хотя на самом деле он составлял намного большую сумму, а именно — 14,4 млрд руб. Это можно считать очередной победой Рамзана.
В 2018 г. в очередной раз возникли проблемы с демаркацией границы между Чечней и Ингушетией. Еще в 1992 г. тогдашние президенты Ингушетии Руслан Аушев и Чечни Джохар Дудаев пришли в пограничном вопросе к согласию, в результате чего входивший в состав Чечни Сунженский район отошел к Ингушетии. Однако в 2003 г. в Чечне сочли, что Сунжа остается в составе Чечни. Тогда же новый президент Ингушетии Мурат Зязиков и глава Чечни Ахмат-хаджи Кадыров договорились о неизменности границ, но в 2013 г. на границах произошли столкновения между ингушами и чеченцами, и уже нынешние главы Ингушетии и Чечни Евкуров и Рамзан Кадыров выступили с совместным компромиссным заявлением.
Интересно заметить, что ходе последнего обострения пограничного вопроса, «мягкий» Евкуров с трудом сдерживал ситуацию в своей республике, тогда как «жесткий» Рамзан ее полностью контролировал и не допускал провокаций со стороны своих подчиненных. В сентябре 2018г. он создал комиссию, которую возглавил глава чеченского парламента Магомед Даудов. В ходе работы комиссии было заявлено, что Чечня отторгать у своего соседа никаких земель не собирается. Вообще-то говоря, речь шла обмене между республиками территорий в нескольких тысяч гектаров.
В сложившейся ситуации и Рамзан, и Евкуров, каждый по-своему, демонстрировали лояльность Кремлю и призывали ко взаимной сдержанности. На фоне дестабилизации в Ингушетии, чеченский лидер в глазах федерального центра смотрелся внушительнее и предпочтительнее, чем его коллега из Магаса.
Нет нужды напоминать, что в Чечне Рамзан имеет полную возможность действовать по своему усмотрению, не считаясь с федеральными законами. Практикуются и коллективные наказания, и сожжения жилищ семей, чьи родственники подозреваются в террористических действиях на Ближнем Востоке, и преследование геев, и расправы над правозащитниками… . В Кремле на все это закрывают глаза, поскольку Рамзан действительно обеспечивает в Чечне порядок, пусть даже такой, какой можно назвать «кладбищенским». Так или иначе, но по данным сайта «Кавказский узел», количество терактов в Чечне с 2013-го по 2018 г. снизилось на 45% (концевая сноска 15).
По логике вещей Кремль должно настораживать использование Рамзаном в качестве одного из главных политических инструментов ислама. Чечня — самый исламизированный субъект Российской Федерации. Де-факто в Чечне шариат главенствует над светскими законами. Абсолютизация исламской традиции в отдельных случаях противоречит российскому законодательству. Это, например, касается многоженства, которое сам Рамзан одобряет. Сумма исламского налога закята устанавливаются местным муфтиятом (в мае 2019 г. она составила 100 руб. (концевая сноска 16)) с санкции главы республики. Мечеть является общественно-политическим институтом. В Чечне имеет место политизация ислама, и в таком контексте это напоминает практику и идеологию исламизма. Однако «чеченский исламизм» лоялен российской власти и не представляет для нее никакой угрозы.
Американский журналист Джошуа Яффа как-то назвал Рамзана «чеченским Путиным» (концевая сноска 17). Сравнение эффектно, но в то же время некорректно, хотя бы потому, что оба лидера управляют разными государствами (Чечню порой именуют «государством в государстве»). Они работают в обществах с отличающимися друг от друга традициями. Конечно, Рамзан действует в русле путинской политики, но не может ее копировать. Если Рамзан отойдет от своих крайне жестких методов контроля над обществом, то его позиции начнут ослабевать. Путинский же образ правления на фоне рамзановского выглядит в какой-то степени даже либеральным.
Потенциальные сценарии
Предсказывать будущее рамзановской Чечни и судьбу самого Рамзана то же, что предсказывать будущее путинской России. С одной стороны, пока у власти пребывает Владимир Путин, остается главой Чечни Рамзан Кадыров. С другой стороны, нельзя исключать и иные сценарии. Первый – Путин «устает» от Рамзана, оказывается вынужденным под давлением своих коллег, сменить его на более «мягкого» и менее амбициозного чеченского администратора. В этом варианте Рамзану будет предложен какой-то формально престижный, но мало значимый пост на федеральном уровне, или ответственная должность за рубежом (например, представитель России в ОИС). Рамзан остается богатейшим бизнесменом, сохраняя право на пусть и скромную, но все же политическую деятельность.
Второй сценарий — после ухода Путина его преемник не станет рисковать, и между новым вождем России и «старым» лидером Чечни сохранятся прежние отношения взаимной зависимости (опыт краткого пребывания у власти Дмитрия Медведева вероятность такого сценария подтвердил).
По третьему сценарию преемник Путина, не имеющий личных отношений с Рамзаном и вынужденный считаться с негативным отношением к Рамзану большинства правящего класса, отправляет его в отставку, не считаясь с последствиями возможной дестабилизации в республике и обострения ее отношений с федеральным центром.
Какой из этих трех сценариев наиболее вероятен? Предугадать это крайне затруднительно.
******
1. В поэме Маяковского «Владимир Ильич Ленин» была строфа «Мы говорим Ленин, подразумеваем партия, - мы говорим партия, подразумеваем Ленин.
2. Здесь и далее мы будем именовать Рамзана Кадырова просто Рамзаном, потому что так, без фамилии потому что и аналитики, и журналисты чаще всего его зовут именно так. Также и в самой Чечне при имени Рамзан все сразу понимают, о каком Рамзане идет речь.
3. Екатерина Сокирянская. Можно ли предотвратить новые волны радикализации на Северном Кавказе? http://www.kavkaz-uzel.eu/articles/mojno_li_predotvratit_novie_radikalisazii/
4. М. Ольшевский. Кавказ с 1841 по 1866. Изд. Журнала «Звезда», Санкт-Петербург, 2003. С. 64.
5. Анна Зелькина. Ислам в Чечне до российского завоевания. – Чечня и Россия: общества и государство. Публикации Музея и общественного центра имени Андрея Сахарова, выпуск 3. Москва, 1999. С. 52-53.
6. Правда и мифы о Чечне и чеченцах. Издательство «ИКАР», Москва, 2005. С. 49.
7. Хож-Ахмед Нухаев. Ведено ил Вашингон. Москва, 2001. С.129.
8. http://infopressa.com/2018/08/01/rodstvennyi-klan-ramzana-kadyrova/
9. Таймаз Абубакаров. Между авторитарностью и анархией. С.178
10. Антон Лысенков. Претензии к Аллаху. Сколько Чечня получает дотации из бюджета России и как она на них живет. https://spektr.press/pretenzii-k-allahu-skolko-chechnya-poluchaet-dotacij-iz-byudzheta-rossii-i-kak-na-nih-zhivet/
11. http://kavpolit.com/articles/kak_stavropolskaja_politsija_vozvraschala_chechnju-16362/
12. https://rtvi.com/stories/delo-printsipa-pochemu-chechnya-otkazalas-platit-gazpromu/
13. Коммерсантъ, 11 апреля 2019 г.
14. http://expertsouth.ru/novosti/glava-minkavkaza-nazval-tenevoi-biznes-p.html
15. https://www.kavkaz-uzel.eu/articles/155726/
16. Муфтият Чечни установил размер обязательных закята и каффарата в Рамадан. Кавказский узел. http://www.kavkaz-uzel.eu/articles/33507/
17. Joshua Yaffa. “Putin’s Dragon: is the Ruler of Chechnya out of Control?”, New Yorker, January 31, 2016. https://uchvatovsb.livejournal.com/436821.html
Fr
